– Ай, молодца! Вот теперь точно верю – справишься! – восхитился Антонов.

Корнеев нарочито небрежно достал из кармана носовой платок, повертел его в руках и, пока генерал продолжал говорить, стал украдкой вытирать катившийся по лицу пот.

– Ещё одно, между нами, – понизил голос генерал. – Там, – он указал пальцем на потолок, – давно уже надоели твои московские фортеля и эта ссылка. Самая натуральная. Конечно, не Туруханский край, не Шушенское, но всё же. А ты возьми и докажи всем, что ты ещё в строю. И никаких излишеств. Малейший срыв, и… Лучше лечись маузером.

– Понял. С этим проблем не будет, Алексей Иннокентьевич.

– Отлично. А чего такой мокрый, Николай Васильевич? – вдруг поинтересовался Антонов, только сейчас увидев пот на лице Корнеева.

– Да душно у тебя в кабинете, Алексей Иннокентьевич, – не моргнув глазом, соврал генерал-лейтенант.

– Странно, – задумчиво произнёс генерал, глядя на открытую форточку. – Ладно, о комфорте потом. А теперь, товарищ генерал-лейтенант, утвердим офицерский состав миссии. Особенно надо усилить контрразведку, технический отдел и группу подрывников.

Через несколько дней, когда операция уже вышла на стадию проработки технических деталей, в кабинет к генералу Антонову были приглашены офицеры Генерального штаба, которые отвечали за этап доставки военной миссии с территории Советского Союза непосредственно в местонахождение штаба Национально-освободительной армии Югославии. Тридцатилетний майор с двумя голубыми просветами на погонах бойко докладывал о состоянии дел.

– Особое внимание уделено личной подготовке экипажей, необходимым навыкам ночных полётов, посадке на слабо подготовленных площадках в горах, сбрасыванию грузов у сигнальных костров.

– Нашли таких специалистов? – теперь уже Антонов играл любимую роль «вождя всех народов».

– В операции примут участие двенадцать бортов С-47. Вся авиационная группа будет базироваться в итальянском Бари на союзнической авиационной базе. Непосредственно миссию доставят два борта. Остальные примут участие в создании воздушного моста для военно-технической помощи югославским партизанам. Сотрудников миссии примет один борт, второй – доставит технические средства. Лидером будет экипаж подполковника Александра Шорникова.

– Почему именно он? – спросил Корнеев.

– Командир имеет большой опыт довоенных полётов в Закавказье. В районе будущего района дислокации нашей миссии будет схожий рельеф местности, и погодные условия примерно совпадают.

– Кто возглавит экипаж второй машины?

– Гвардии майор Константин Кудряшов. Инструктор Ейской авиашколы.

– Почему он?

– Аттестован как пилот-инструктор первого класса, обладает большим налётом часов, имеет опыт ночных полётов и полётов в сложных метеоусловиях.

– Как полетят? – поинтересовался Алексей Иннокентьевич.

– Состав миссии вами утверждён в двадцать четыре человека, из них восемнадцать – на борту Шорникова, остальные – вторым бортом.

– Маршрут нашего перелёта? – проявил личную заинтересованность генерал-лейтенант.

– Москва – Баку – Тегеран – Багдад – Каир – Эль-Алядум – Мальта – Бари. Три части света: Европа, Азия и Африка. От Бари до места посадки в районе Басанского Петровца над позициями немцев союзники обещали авиаэскорт из истребителей.

– О, какие кругаля дадите, Николай Васильевич! – восхитился сложностью задумки Антонов.

– Сто вёрст не крюк для бешеной собаки. А сколько в воздухе проведём?

– Тридцать три часа.

– Да уж! – от неожиданности крякнул генерал Антонов.

– Дата вылета? – невозмутимо продолжил Корнеев.

– В пять тридцать пятнадцатого января, – ответил майор.

– Я предлагаю, – Корнеев начал приказывать, и стал виден его боевой опыт и командирская хватка, – перебросить миссию на освобождённую территорию Югославии в момент, когда начнётся воздушно-десантная операция, которую союзники будут проводить на Балканах. Из тактики осуществления воздушных операций известно, что когда летит противник, все самолёты поднимаются ему навстречу и чем-либо другим заниматься не могут. Тогда и можно было бы незаметно проскользнуть в Югославию.

– Умно и лихо. А ты прекрасный стратег, Николай Васильевич! – похвалил и восхитился своим подчинённым генерал.

– Государственный хлеб не зря едим!

– Это точно. Вопросы есть? – обратился ко всем Антонов.

– Все ясно. Будем выполнять, – ответил за всех Корнеев.

Пятнадцатого января служебная машина пришла за Корнеевым в три тридцать утра. Спросонья он долго зевал и ёжился, будучи не в состоянии согреться. Накануне Крещения, как и положено, в Москве ударили морозы. На небе не было ни облачка, лишь ноздреватая луна светила, как зенитный прожектор. Боковое стекло промёрзло насквозь. Витиеватые морозные узоры были и внутри салона. Пока доехали до подмосковного аэродрома, Николай Васильевич немного согрелся и даже слегка покемарил. Так что когда шофёр разбудил его и он вышел на лётное поле, то не сразу разглядел черные силуэты самолётов. Экипажи уже стояли в линеечку возле своих машин. Выслушав доклад о готовности, Корнеев дал отмашку. В этот момент появился автомобиль генерала Антонова. Все застыли в ожидании. Алексей Иннокентьевич легко выпорхнул на поле и направился к Корнееву.

– Вот решил проводить, – сказал он таким тоном, как будто жил здесь рядом, за углом. – Ну, Николай Васильевич, успеха тебе! Надеюсь, справишься.

– Конечно, приятно, что вы такое внимание уделяете нашему заданию и моей скромной персоне, но, Алексей Иннокентьевич, в такую рань, в такой мороз?.. Нежились бы в своей постельке, а мы бы…

– Нежиться, сам знаешь, где будем, – прервал ласковую иронию Корнеева Антонов. – Хочу ещё раз тебе повторить, что сейчас от твоих действий и твоего убеждения зависит очень многое. Как товарищ по партии и работе прошу тебя – не подведи. Такой же наказ дай своим офицерам. Чтобы всегда прежде думали, а потом делали. Другие люди, другие нравы. И последнее. Помните, что в чужой монастырь… Да что я, как сварливая бабка?! Но очень нужно, чтобы не было досадных недоразумений, которые могут поставить крест на всей долгой и кропотливой работе.

– Будьте спокойны, товарищ начальник оперативного отдела Генерального штаба, задание выполним! – чётко отрапортовал генерал-лейтенант, а потом продолжил доверительно: – И тебя, Алексей Иннокентьевич, я не подведу. И офицеров своих в ежовых рукавицах держать буду.

– Ну, добро, добро. Ладно, долгие проводы – лишние слёзы. Счастливого полёта и мягкой посадки!

– Будем стараться! – козырнул Николай Васильевич. Генералы обнялись, и Корнеев поспешил к своему самолёту, попутно давая сигнал к общей посадке.

Все офицеры расселись согласно утверждённому ранее расписанию, бортмеханики убрали трапы и закрыли салоны. Погудев и чихнув сизым дымом, завелись оба двигателя. И через пять минут С-47 стали выруливать к взлётной полосе.